Дамір Сіте: У самій процедурі закладено методи, як уникнути виконання рішення суду

Судове рішення нічого не варте, якщо воно не виконується. Тому реформа системи виконання судових рішень не менш важлива, ніж усі нововведення, пов'язані з доступом до якісного правосуддя. Завдяки впровадженню мотивації державних виконавців та запуску інституту приватних виконавців ситуація за минулий рік суттєво змінилася.

Но не настолько, чтобы достичь показателей, которые есть в странах Европы. О том, как работает система исполнения судебных решений в европейских странах и что необходимо изменить нам, в интервью "Цензор. НЕТ" рассказал международный эксперт проекта ЕС "Право-Justice" Дамир Сите.

– До 2017 года в Украине исполнялось лишь 6% судебных решений. За прошлый год их количество увеличилось в три раза. Это стало возможным в том числе благодаря введению института частных исполнителей. В то же время и среди крупных кредиторов, например, таких, как банки, и среди обычных граждан, которые пытаются взыскать долги, есть те, кто считает, что реформа исполнительного производства пробуксовывает. Как нам достичь показателей европейских стран, где исполняется до 70% решений?

– Повышение количества исполняемых решений всегда стоит рассматривать как позитивные изменения. Потому что верховенство права опирается на то, что решения суда не должны быть просто иллюзией. Если решение суда не исполняется, это наибольшая проблема, с которой может столкнуться общество. Например, вы упомянули банки. Но ведь банки – это не единственные кредиторы. Возьмем ситуацию, когда один из родителей ребенка не платит алименты. А ведь человек, которому должны платить алименты, тоже выступает кредитором. Ребенок взрослеет, и семье нужны деньги сейчас, а не когда этому ребенку будет 20 лет. Или же, скажем, люди работают в компании, а им задерживают зарплату. Им нужны деньги сейчас, а не через 10 лет. Поэтому то, что процент вырос, это хорошо, но всегда есть возможности для улучшения.

Частные исполнители начали работать в конце прошлого года. Это оказало очевидное влияние на процент исполнения решений, и, возможно, на процент того, сколько фактически денег было получено. Кроме того, изменения, которые происходят, свидетельствуют, что улучшается дисциплина должников. Люди начинают платить. Потому что есть возможность того, что кто-то обеспечит получение денег принудительно.

Что касается Европы. Высокое количество исполненных решений не зависит только от работы частных исполнителей. Они же располагают теми инструментами, которые им дает государство. По сути, более высокие показатели в Европе связаны с тем, что исполнительное производство фактически реализуется и не только судебными методами.

– Что вы имеете в виду?

– Судебный процесс включает в себя истца и ответчика, с которого требуют взыскать определенные средства, и в нем необходимо вынесение судебного решения. В рамках процесса истец говорит, что должник должен уплатить, а последний утверждает, что не должен. По итогу судебного рассмотрения судья постановляет, что должник должен заплатить. Далее это решение передается исполнителям и больше не возникает вопроса о том, должен человек платить или нет.

У вас же в самой процедуре заложены методы, как избежать исполнения решения суда, процессуальные лазейки.

– Какие, например?

– Исполнение решения состоит из нескольких этапов. Если на каждом этапе его можно приостановить, то получается, что мы откладываем и откладываем исполнение. Оспаривая решение в апелляции и кассации, человек требует, чтобы каждая институция вынесла другое решение. В Европе возможности для должника оспорить судебное решение сильно ограничены. Если судья в решении постановил, что должник должен заплатить 1000 евро, то с момента вынесения решения эти деньги являются уже имуществом истца. Если он их не уплатил, получается, что имущество истца незаконно находится в собственности должника. То есть, фактически деньги украдены у кредитора.

Поэтому мы не спрашиваем, должны платить или не должны. Вопрос, который мы ставим, иной: за счет какой части имущества должника можно удовлетворить этот иск? Это может быть часть его зарплаты, средства на банковском счете или какое-то имущество. Вопрос в том, сколько и из чего платить, а не в том, чтобы останавливать производство на каждом его этапе.

– Неужели нет механизмов, позволяющих остановить выплату?

– Для этого должны быть весомые причины. Но эти аргументы не должны оспаривать само судебное решение. Если судья решил, что вы должны заплатить, то никто в мире не может изменить этот факт. Потому что в ином случае получается, что у нас нет суда. Если каждый может ставить под сомнение решение суда, получается, что суды не существуют.

– Но любой человек имеет право оспорить решение суда, если с ним не согласен.

– Когда мы говорим об этапах самого судебного процесса, у должника есть все процессуальные возможности. Но когда решение уже обжалованию не подлежит, оно не должно ставиться под сомнение.

Есть еще один интересный момент. В Украине исполнение обычно относится только к судебным решениям. В Европе исполнительное производство можно инициировать по разным типам документов. Например, что касается коммунальных компаний. Они не должны даже обращаться в суд, чтобы взыскать долги с потребителей, они сразу же обращаются к исполнителям. Потому что пользователь живет в этой квартире, пользуется услугами – и это не нужно доказывать в судебном порядке.

Конечно, такие исполнительные процедуры по коммунальным долгам всегда можно обжаловать в суде. Но сначала начинается производство, потом подается жалоба, и его останавливают.

– По какому алгоритму должна работать государственная исполнительная служба, чтобы ее сотрудники были заинтересованы исполнять больше решений судов? Как их мотивировать?

– Теоретически мы можем сказать, что каждый государственный чиновник должен быть хорошо обучен, располагать всеми необходимыми инструментами. И, безусловно, должна быть мотивирующая зарплата. Это в равной степени касается госисполнителей, прокуроров, воспитателей. У них у всех должно быть такое обеспечение, чтобы они были заинтересованы качественно работать. Государство должно себе в этом отдавать отчет, определяя размер их зарплат. Это все очевидные вещи. Стоит ли их обсуждать?

– Дамир, вы работаете частным исполнителем в Сербии. И можете судить в том числе на собственном опыте. В европейских странах частные и государственные исполнители конкурируют между собой?

– В государствах со смешанной системой они обычно не конкуренты, у каждого своя юрисдикция, своя сфера работы. Так, например, в некоторых странах налоги никогда не взыскиваются частными исполнителями, потому что так решило государство.

В странах англосаксонского права, таких, как Великобритания и Шотландия, частные исполнители начинают взыскивать сумы, превышающие 6 тысяч фунтов. Иски с меньшей сумой считаются не столь важными. Но истец может попросить суд, даже если сумма его иска меньше, передать это решение частному исполнителю. И более чем 80% истцов пользуются такой возможностью. То есть, они являются не то чтобы конкурентами, у них разные сферы деятельности.

– А почему передают? Госисполнители неэффективны?

– По-разному. Например, они эффективны в скандинавских странах, в Германии, Австрии. Там есть только государственные исполнительные службы. Но мы говорим о странах, где люди все-таки понимают, что нужно заплатить. И долги не обязательно взыскиваются в наличном виде, их можно снимать с банковских счетов, это несложно сделать. Скажем, в Сербии зарплаты достаточно высокие, поэтому проблем с взысканием нет.

– Вопрос оперативной аттестации частных исполнителей Минюстом так и не решен, за год их зарегистрировали около сотни. Нужно ли ускорить этот процесс и как?

– Число людей в этой профессии должно расти. Для Украины сто человек за год – это очень медленно. Власть должна быть заинтересована в том, чтобы эта цифра изменилась, потому что такие специалисты занимаются исполнением судебных решений, а значит представляют государство.

– Вы участвуете в реформировании исполнительной службы, активно общаетесь с коллегами. На ваш взгляд, они независимы от политического или какого-то иного давления?

– Они остаются независимыми до тех пор, пока руководствуются законодательством. И если аргумент, который они предъявляют, это закон, в отношении всего, что делают, тогда они независимы.

Я начал работать частным исполнителем в 2012 году. Первое время полиция в моем родном городе тоже не понимала моей мотивации и спрашивала, кто за мной стоит и какие у меня связи. Я им честно отвечал, что за мной стоит самая влиятельная сила в Сербии - это закон. Повторюсь: в тот момент, когда решение суда становится иллюзорным, общество начинает разрушаться.

– Получается, что у нас 80% иллюзорных, поскольку не исполняются.

– Да, согласен. Но эволюция общества – это то, что нельзя остановить. И та статистика, которая есть сейчас, – это не окончательные показатели. Они могут и должны меняться.

Самая большая проблема, с которой сталкиваются украинские коллеги, - это исполнительный лист. Я обычно использую по этому поводу несколько жесткое сравнение с работой мясника. Если он хочет разделать мясо быстро, беспроблемно и аккуратно, у него должен быть острый нож. В противном случае будут лишь мучения. Поэтому то, что нужно, это лучше оформленный исполнительный лист, который не будет оставлять так много лазеек или возможностей для должника.

Сейчас исполнительное производство состоит из этапов. Обычно их минимум три. Хотя в зависимости от способов исполнения может быть четыре и больше. Это касается таких вещей, как продажа имущества или же доступ к банковским счетам. Если на каждом из этих этапов должник может обжаловать действия исполнителя. Можете себе представить, как это затягивает процесс. Надо ограничить возможности должника обжаловать исполнительное производство на каждом этапе и сократить количество этих этапов.

Нельзя превращать исполнительное производство в рассмотрение иска. Иначе получается, что оспаривается само решение суда.

И второе – исполнители должны иметь возможность получить информацию об активах должника как можно быстрее. Нужен доступ к реестрам зарплат, недвижимого имущества и всего того, о чем они должны знать. Такие данные должны ими получаться немедленно. Например, если истец приходит ко мне в офис, то я буквально в один щелчок мыши узнаю большинство данных о должнике.

Исполнитель не должен относиться к должнику как к ребенку, с ним нянчиться. Он должен человека растормошить и заставить заплатить. Исполнительное производство – это обязательный процесс. У должника есть возможность остановить его в любой момент. Для этого нужно просто заплатить, тем самым выполнить решение суда.

– В Сербии разрозненные реестры с отдельным доступом или они все сфокусированы на единой платформе?

– Раньше у нас было много разрозненных реестров. Со временем их все консолидировали. Осталось несколько отдельных, но министерство юстиции Сербии работает над тем, чтобы все данные объединить.

– Согласовываете с должником, что из его активов можно продать?

– Нет. Люди сами по себе не станут платить. Они будут платить, только если их обязать это сделать. Не надо бояться принимать решения.

Приведу пример из жизни. Вы были когда-нибудь в Белграде?

– Нет. А что?

– Если бы было, то обратили внимание на оплату проезда в общественном транспорте. Например, в Белграде местные жители не хотели платить за проезд в автобусах, потому что не было постоянных контролеров. Автобусы обычно забиты, они очень старые. В городском бюджете нет денег, чтобы закупить новые. И люди просто считали, что им не нужно за такое платить.

Когда начали работать инспекторы-контролеры на маршрутах, их стали бить. Потом народ и вовсе взбунтовался. Люди возмущались: зачем нам эти инспекторы в автобусах. Потому что за 50 лет они привыкли не платить за проезд.

То же самое с исполнительным производством. Если людей не заставлять платить, они будут тянуть время, чтобы долг вообще потом невозможно было взыскать из-за сроков давности. – Часто прячут доходы и имущество?

– Да, есть и такие случаи.

– Находите?

– В таких ситуациях уже нужно подключать частного детектива, исполнители – не волшебники.

– Сколько получают частные исполнители в европейских странах? Это какой-то фиксированный процент от суммы, указанной в решении?

– Есть несколько типов сборов и вознаграждений. Все зависит от страны. Например, в Сербии чем выше сумма в иске, тем ниже процент оплаты.

– Если бы вам предложили поработать частным исполнителем в Украине, согласились бы?

– Да. Это хорошая работа – работа, в которой вы являетесь частью верховенства права. Единственная проблема в том, что я не гражданин Украины, поэтому меня не возьмут (улыбается, – авт.).

– Минюст планирует в течение 5 лет выйти на уровень исполнения судебных решений 50-70% за счет того, что увеличится количество частных исполнителей до 2 000. Как вы считаете, это реально сделать в такие сроки? Или все-таки надо обратить внимание на государственных исполнителей, которые по-прежнему не очень эффективны? Возможно, стоит увеличить их количество?

– Это реально, если как частные исполнители, так и государственные службы будут придерживаться четко выраженной политической воли. Для этого все участники процесса должны отнестись к нему серьезно. И снова же нужно изменить законодательство, устранив препятствия, которые мешают исполнять решения суда.

За 5 лет можно сделать много чего. Это не так сложно, но нужно ответственно отнестись к достижению целей.

Европейские стандарты предполагают, что на 25 тысяч населения должен быть 1 исполнитель. Это включает общее количество: и государственных, и частных. Так что 2 000 вполне достаточно, чтобы выйти на европейский уровень исполнения решений.

Татьяна Бодня, для "Цензор.НЕТ",

Фото: Наталия Шаромова, "Цензор.НЕТ"